КОНТР-АДМИРАЛ МИТРОФАНОВ ФЕЛИКС АЛЕКСАНДРОВИЧ
Начальник оперативного управления —Заместитель начальника штаба ТОФ. Родился 1 августа 1928 года, г. Москва. ВВМУ им. Фрунзе — 1950 г. Высшие офицерские классы ВМФ — 1956 г. ВМА — 1967 г. 1950 — 1964 гг. — Северный флот. 1964 — 1967 гг. — учеба в академии. 1967 — 1981 гг. — Тихоокеанский флот. Награды: орден Красной Звезды, 10 медалей. |
|
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ДЕТЕЙ ФЕЛИКСА АЛЕКСАНДРОВИЧА ОБ ОТЦЕДочь ЕленаМой отец, Феликс Александрович Митрофанов, родился в Москве 1 августа 1928 г. Его отец — Митрофанов Александр Иванович — профессор кафедры марксизма-ленинизма Московского института цветных металлов, мать — Песикина Екатерина Ивановна — сотрудник аппарата ЦК КПСС. В годы Великой Отечественной войны отец — политработник Советской армии, мать — второй секретарь Новосибирского обкома партии. В Новосибирске в 1943 г. Феликс с золотой медалью окончил среднюю школу №50. С детства он мечтал о море, поэтому сразу после окончания школы поступил в Ленинградское военно-морское подготовительное училище (известное в то время как «Школа юнг»). Время было военное, блокада Ленинграда была прорвана совсем недавно, многие курсанты, включая Феликса, страдали дистрофией, однако все учились с большим энтузиазмом. |
|
|
|
|
Курсант ВВМУ им. М.В. Фрунзе
| |
|
В 1946 г. Феликс Митрофанов заканчивает ЛВМПУ с золотой медалью. Успехи в учебе были неслучайны, отец всегда отличался невероятной работоспособностью, увлеченностью и развитым интеллектом.
|
|
|
|
|
Выпуск
| |
|
В 1946 г. Феликс Александрович поступает в Высшее военно-морское ордена Ленина Краснознаменное училище им. М. В. Фрунзе, которое с отличием оканчивает в 1950 г. Его имя высечено на мемориальной доске в числе других выпускников-отличников училища. Занятия отнимают много времени, но Феликс серьезно увлекается искусством, находит возможность посещать театры. До конца жизни он сохранил любовь к музыке, великолепно знал оперу и балет. Он всегда много читал, прекрасно разбирался в литературе, отличался редкой эрудицией.
По окончанию училища Феликс Александрович получает назначение на Северный флот. Здесь, в поселке Полярный, он познакомился со своей будущей женой, Кочеровой Ольгой Михайловной. |
|
|
|
|
Старший лейтенант Ф.А. Митрофанов - штурман подводной лодки. КСФ.
| |
|
Сначала он служит штурманом на дизельной подводной лодке, а потом становится ее командиром.
Жизнь военных всегда связана с переездами, и свадьба моих родителей состоялась в Баку, где отец принимал новый корабль. Он был одержим морем, службой, и неудивительно, что его в числе первых отправляют на курсы переподготовки в Обнинск, где готовились кадры для атомного подводного флота, с которым и связана вся его дальнейшая служба. |
|
|
|
|
В кругу семьи.
| |
|
В 1954 г. в семье появляется первый ребенок — сын Сергей, а в 1958 г. — дочь Елена. В это время отец служит на Северном флоте командиром атомной подводной лодки. Гарнизонная жизнь — особенная. Постоянные вахты, дежурства, а то и автономные многомесячные плавания. Семью он видит редко. В детских воспоминаниях Дед Мороз предстает одетым в черную шинель с золотыми пуговицами. Аскетичный быт, казенная мебель с инвентарными номерами, бесконечные переезды из гарнизона в гарнизон, но из вещей переезжали только книги.
Отец отличался великолепным презрением к материальному и всегда цитировал строки Маяковского:
|
|
|
... Мне ни рубля не накопили строчки. Краснодеревщики не слали мебель на дом, И кроме свежевымытой сорочки, Скажу по совести, мне ничего не надо! |
|
|
С 1964 по 1967 гг. он учится в Военно-морской ордена Ленина академии и заканчивает ее с золотой медалью.
|
|
|
|
|
Учебные группы выпускников командного факультета. Группа 1. Слева направо (с ближайжего переднего плана на фотографиии): 1 ряд (внизу): Тарановский Орест Орестович, Митрофанов Феликс Александрович (в будущем контр-адмирал, нач. ОУ Штаба ТОФ), Усов Александр (в будущем контр-адмирал), Кузиванов Михаил Григорьевич; 2 ряд (в центре): Лавров Андрей, Онуфриенко Юрий Сергеевич, Лободенко Вилен (нахимовец 1 выпуска ЛНВМУ, в будущем контр-адмирал), Александров Алексей Николаевич; 3 ряд (вверху): Семенов Владимир, Гришечкин Анатолий Иванович, Соболев Валентин Петрович. | |
|
По традиции Академии имена выпускников-медалистов увековечиваются на памятных досках. Имя Феликса Александровича выбито на доске выпуска 1967 г.
|
|
|
|
|
Доска с именами выпускников академии - золотых медалистов ВМА. Выпускники Военно-Морской Академии 1966, 1967, 1968, 1969, 1970 гг., удостоенные занесения на доску почета. | |
|
Конечно, отец мог остаться служить в Академии, но он, вечный романтик моря, предпочел отправиться на Тихоокеанский флот, на Камчатку, в крохотный гарнизон Рыбачий.
|
|
|
|
|
Капитан II ранга Ф.А. Митрофанов.
| |
|
Здесь он стал заместителем командира дивизии. Служит по-прежнему с максимальной отдачей.
|
|
|
|
|
На рубке подводной лодки.
| |
|
В редкие выходные самозабвенно катается на лыжах. На Камчатке в офицерской среде вообще было принято семьями подниматься в сопки на лыжах, а в солнечную погоду взрослые еще и раздевались по пояс. Сохранились кадры любительской кинохроники, на которых отец совершает головокружительные лыжные спуски, как хороший слаломист!
|
|
|
|
|
В здоровом теле - здоровый дух!
| |
|
Он всегда находил время для занятий спортом, великолепно плавал (мы с братом, будучи студентами, и неплохо подготовленными тренировками в бассейне, не могли угнаться за ним!). Воскресное утро, если оно было свободным, конечно, начиналось с занятий с гантелями, хорошей музыки, отец был удивительно жизнерадостным человеком и просто заражал окружающих своим оптимизмом. Он обладал потрясающим чувством юмора. Его шутки, розыгрыши, остроты до сих пор цитируются теми, кто близко знал Феликса Александровича.
Он, бывало, вдруг прищурится, задумается на несколько минут — и готово стихотворение-экспромт. Или затеет конкурс новогодних костюмов, заранее купит живого петуха в качестве приза (он жил в нашей ванной несколько дней!) и придумает такой наряд, да со стихами и танцами, что никому и не снилось! Отец нас с братом воспитывал так: никогда не ругал, не читал морали, не объяснял, как надо делать и почему, но всегда был так искренне заинтересован в наших делах, так доверял нам, детям, так огорчался в случае неудачи, что было просто невозможно принести домой плохую отметку, а уж тем более обмануть его. И даже после его трагической гибели я сверяю все свои поступки с его возможным мнением, и это самый строгий мой судья! После трех лет службы на Камчатке, Феликс Александрович получает назначение во Владивосток, в штаб ТОФ, в оперативное управление. Этот город он полюбил навсегда. Синее море, жаркое лето, «широта Сочи», как говорил отец. Правда, раньше 9—10 часов вечера он дома не появлялся, но нам ли было привыкать! Он по-прежнему собирает книги, но читать удается мало, в основном в отпуске. Отец все время говорил, что вот выйдет на пенсию, тогда... Не успел. Зато нам, детям, привил страсть к чтению на всю жизнь. У него был удивительный талант общаться с самыми разными людьми. Друзья, заскочившие ко мне вечерком, засиживались допоздна, заслушавшись его рассказами о Французской революции или шаляпинскими романсами в его исполнении. Добившись высокого положения, он сохранил принципиальность. У меня даже мысли не возникало, что отец может помочь при поступлении в институт или в аспирантуру. В 1980-м он стал дедом — в семье Сергея родился сын Алексей. Мы, дети, уже стали взрослые, а отец и мама были еще такие молодые, красивые, полные жизни! Я никогда не забуду то тихое спокойное утро, когда мы с мамой поджидали с минуты на минуту отца из Ленинграда, и в дверь позвонили... Вот уже более 30 лет смотрит на меня со стены отец. Все эти годы я пытаюсь быть достойной его памяти. Воспитываю его внуков, Феликса и Женю, постоянно приводя примеры из жизни их дедушки, блестящего морского офицера, русского адмирала, высокого интеллектуала, замечательного человека. Как хочется, чтобы они выросли похожими на него! |
|
|
Елена Феликсовна Митрофанова - Бирюкова | |
Сын СергейПодводники не всегда возвращаются из похода, но навсегда остаются романтиками, ибо только неисправимые романтики могут просто принять суровые законы борьбы за живучесть отсека, спокойно вытянуть жребий последнего при эвакуации личного состава через торпедные аппараты, называть работой девять месяцев дальнего плавания без всплытия или нырять под ледяной панцирь Ледовитого океана с одного края земли, чтобы вынырнуть в другом полушарии. Эта романтика сохраняется в семье каждого подводника в пожелтевших от времени фотографиях с пропущенным бортовым номером подлодки С-, в виршах записных дивизионных поэтов, в наивных текстах благодарственных грамот, в бережно хранимых реликвиях вроде старомодных логарифмических линеек цвета слоновой кости, и холодных клинках офицерских кортиков. Я перелистываю старые фотоальбомы и выписки из приказов, пересматриваю любительские фильмы тех лет, читаю офицерские конспекты, записанные аккуратным наклонным почерком в больших общих тетрадях. Снова и снова возвращаюсь к домашней библиотеке отца или рассказываю сыну о том, чем отличается губа от фиорда. Но, погружаясь в пучину памяти, постепенно теряю надежду до конца понять неброское величие и непомерную гордость этих людей — советских подводников. Никаких оценок поколению моего отца здесь нет и не будет. Просто советские офицеры-подводники возвращаются ко мне такими в моей памяти. Мой отец, Феликс Александрович, родился в Москве 1 августа 1928 г. среди тысяч других младенцев, нареченных этим не очень православным именем в честь «железного» Феликса. К счастью, семья не пострадала ни от голода, ни от репрессий, даже при том, что родители приехали в предреволюционную столицу из-под Нижнего Новгорода накануне октября 1917 г. по инициативе моей родной бабушки, которая умерла в расцвете лет и вспоминается мне только по тисненой фотографии с красно-коричневым фоном. Они покинули родную деревню с фамильным названием Митрофановка, видимо, без особого сожаления. Воспоминания деда о победоносных действиях восставших матросов и солдат под командованием председателя Реввоенсовета товарища Троцкого всегда были проникнуты если не восторгом, то уж тоской по дальним краям и великим делам — это уж точно. Недоверчивые крестьяне то и дело уточняли не вполне понятные детали и словечки в былинных рассказах краснофлотцев: «Извините покорно, а какой такой Троцкий стоял рядом с вами на мостике?». Можно себе представить, как презрительно оглядывался этот, скорее речник, чем матрос, на недоверчивую деревенщину, покусывая ленточку бескозырки с золотыми якорями: «Так точно! Тот самый товарищ Троцкий, предреввоенсовета!» Впрочем, скоро дед уже и сам сидел в грузовике, натягивая на плечо ремень трехлинейки с трехгранным штыком. Весть о вооруженном восстании в Питере застала его в Москве. Рабоче-крестьянский отряд выдвинулся на помощь тем же днем, а 26 октября победители уже жадно внимали словам вождя на Втором съезде Советов в Смольном. Рассказы деда времен Великой Отечественной войны уже не имели признаков былинности. В боях за Кенигсберг он получил многочисленные осколочные ранения и уже не мог ходить без солидной трости. Впоследствии Александр Иванович Митрофанов преподавал научный коммунизм в одном из вузов Москвы. В самом центре Сибири квартировался учебный полк морской авиации. В Новосибирске отец впервые надел военно-морскую форму, получив аттестат зрелости не в средней школе, а в спецучилище. А строевой подготовкой с мальцами-курсантами занимался пехотный старшина, только что прибывший с фронта. День за днем он начинал занятия с команды поправить пилоточки, хотя морские волки выпускного класса училища заламывали на макушки самые праведные военно-морские бескозырки. Без сомнения, они уже несли на своих плечах всю славную историю Флота Российского и огрызались на пехтуру: «Галифе подтяни!». Пройдут годы, и многие из них примерят в отсеках черные пилотки с золотыми кокардами. Училище имени Фрунзе выходит левым флангом прямо на набережную Невы. Классический стиль и уместные пропорции архитрава, фриза и карниза здания странно сочетаются со сфинксами, некогда охранявшими вход на подвесной мост. Где-то в недрах огромного корпуса с внутренним двором скрыта галерея выпускников, окончивших училище с золотой медалью. Отец закончил с отличием спецшколу, училище, Высшие офицерские классы, Военно-морскую академию. Каждый раз он подавал заявление о передаче золотой медали в фонд укрепления обороноспособности Родины. В то время это было естественно. Вглядываясь в счастливые лица курсантов в единой шеренге на праздничном параде, трудно поверить, что эти мальчики скоро встанут по штатному расписанию в своих отсеках, и от их решений будут напрямую зависеть успех морской операции и жизнь моряков. Черные мундиры и кортики молодых лейтенантов всегда притягивали взгляды красавиц. Вглядитесь в их лица, все они достойны блестящей карьеры, все они романтики, все они умеют отдавать безжалостные четкие приказы, все уверены в окончательной и бесповоротной победе социализма... Итак, на Северный флот! На каждого молодого офицера один маленький чемоданчик. Первые фотографии на память о Полярном: у Чертова моста, в каюте младших офицеров, у памятника героям-подводникам и у Дома офицеров. |
|
|
|
|
На Северном флоте.
| |
|
Первый боевой корабль — подводная лодка С-104, в подчинении группа рулевых из шести матросов, вечерняя подготовка к зачету по устройству корабля и танцы в Доме офицеров. ПЛ С-104 честно отслужила свой срок, война и технические нововведения радикально изменили тактику и стратегию боевых действий субмарин. Скрытность стала главным преимуществом подлодки, артиллерия на палубе воспринимается теперь не иначе, как ампирное украшение.
|
|
|
|
|
В боевом походе.
| |
|
В августе 1953 г. после командировок в Баку и Горький, отец в звании старшего лейтенанта служит старпомом на новом корабле (в фотоальбоме бортовой номер всюду опущен из соображений секретности). После Высших офицерских классов в Ленинграде в сентябре 1956 г. отец снова служит на Северном флоте. Опять проверка матросов перед увольнением, торжественный подъем флага на праздники, редкий отдых среди богатой природы в окрестности губы Сайда, чаще всего с группой матросов. Но что бы ни говорили про тяготы службы, приятно
командовать на новом корабле!
|
|
|
|
|
Капитан II ранга Ф.А. Митрофанов - командир подводной лодки.
| |
|
Выцветшие почетные грамоты за высокое мастерство, инициативу, творчество и высокие показатели на учениях, подписанные командующим Северным флотом адмиралом Касатоновым, знаки «За дальний поход», медали за освоение новой техники и пожелтевшие фото со скупыми подписями — это почти все, что остается в семейных архивах. Ничего удивительного, ведь новые атомные лодки были тогда сверхсекретным оружием державы, а период изучения узлов реактора в Северодвинске не оставил никаких документальных следов. Просто
я помню, что именно там я пошел в первый класс, а отец говорил, что мы оба должны учиться на отлично.
Однажды отца чуть было не списали с флота по медицинским основаниям. Нельзя сказать, чтобы он обладал богатырским здоровьем, напротив, частенько шмыгал носом. Однако стоило ему забраться в рубку и подставить лицо северному ветру и снежной крупке, как организм забывал о простудах и насморках, по крайней мере, до окончания похода. Здесь же речь пойдет не о температуре, а об угрозе инвалидности в результате нападения. Офицеры проводили в дальних походах несколько месяцев и получали огромные по тем временам суммы денег. В тот раз за отпускными следовало ехать в бухгалтерию в Полярный. На обратном пути он получил страшный удар по голове, после которого пролежал уже без денег и без сознания в темном подъезде до утра. Сотрясение мозга, отмороженная рука, потеря подвижности пальцев, угроза ампутации, все это грозило инвалидностью, и прогноз врачей был не слишком утешительный. Время шло, а медкомиссии, одна задругой, браковали его. В те дни его улыбка утратила свою беззаботность. Он обзавелся резиновыми мячиками, гантелями с пружинками и непрерывно занимался восстановлением подвижности кистевых суставов. Через несколько месяцев медицинская комиссия признала его годным к службе. Через много лет эта травма еще даст знать о себе в самый неподходящий момент. 1967 год оказался юбилейным для Академии, и все выпускники этой волны получили приглашения из ЦК КПСС на прием в Большой Кремлевский дворец. Незадолго до этого отец получил очередное звание капитана первого ранга и новый парадный мундир оказался как нельзя более кстати. Жизнерадостные офицеры заполнили все поезда, отправляющиеся в Москву, тушенку на закуску открывали прямо кортиками, всю ночь напролет в купе и тамбурах травили военно-морские байки, прерываемые взрывами хохота по поводу особенно удачной шутки. Новое руководство страны выгодно отличалось от Хрущёва. На Брежнева, Косыгина и Подгорного возлагались большие надежды, по крайней мере, флотские офицеры не скрывали своей радости по поводу самой возможности поднять тост за процветание ВМФ вместе с самим Леонидом Ильичом. Генсек никого не разочаровал, много шутил, обходил с бокалом в руке столы, не отказывался от отдельных тостов с той или иной группой офицеров. Через восемнадцать часов под крылом засверкает снежный конус Авачинского вулкана, в аэропорту нас встретит машина с брезентовым верхом и покатит в город, подпрыгивая на жестких рессорах. ИСК принимает нас с пирса на борт вместе со скарбом, включая шестнадцатимиллиметровую любительскую кинокамеру «Украина» и трехскоростное чудо — магнитофон «Мелодия». Киноленты удалось сохранить и даже сделать с отдельных кадров компьютерные слайды (позже мы перенесли эти милые сердцу фильмы на видео). Магнитофонные пленки, увы, не сохранились. Отец сразу же погрузился в работу. Самый долгий поход продолжался месяцев девять. Дизельные ракетные ПЛ с характерной рубкой в форме плоского контейнера, скрывавшего носовые части трех баллистических ракет, сменялись атомными утюгами, оснащенными крылатыми ракетами с запуском из надводного положения. А на подходе были уже подводные крейсера следующего поколения. Атомный подводный флот ставил рекорды автономности в кругосветках без всплытия, погружался во впадины Мирового океана, в подводном положении субмарины превысили скорость курьерского поезда, а залпы баллистических ракет стали выполняться без всплытия. Стратегические установки в строительстве подводного флота как будто бы исполнялись под лозунгом: «Скорость, глубина, мощь!». Подводные силы НАТО совершенствовались под лозунгом: «Глубина, мощь, тишина!». Наши акустики просто не всегда могли зарегистрировать какие-либо шумы при сближении с американской ПЛАРБ. Ненадежный акустический контакт — это еще одна веская причина для подводных трагедий. В нашей средней школе в поселке Рыбачий восьмой класс наполовину опустел после того, как перестали ждать возвращения на базу К-127. Став капитаном I ранга в 39 лет, отец засиделся в этом звании надолго. Возможно, с точки зрения карьерного роста, лучше было выбирать родимый Северный флот, где все тебя знают и помнят? Сам он думал иначе. Он считал, что настоящий командир должен знать условия на всех ТВД не понаслышке, к тому же ТОФ — это самый большой флот, да и романтику дальневосточных окраин державы нельзя сбрасывать со счетов. Итак, отец принял дела в должности замкомдива и застрял на этом рубеже. Старая травма руки по закону подлости напомнила о себе в дальнем походе. Корабельный врач поставил диагноз: «воспаление локтевого мениска» и вынес вердикт — срочная операция. Не думаю, чтобы отец хотя бы на секунду задумался о возможности всплытия и попытки вызова вертолета для эвакуации в плавучий госпиталь или на большую землю. Операция по удалению мениска прошла на борту лодки глубоко под водой, и что самое удивительное, никаких послеоперационных осложнений не последовало! Задумайтесь об условиях службы врача, который удаляет аппендикс самому себе, предварительно расставив зеркала обзора вокруг операционного стола и проинструктировав моряка — случайного ассистента — о всех его действиях на случай неожиданного развития событий. В моей голове это не укладывается. |
|
|
|
|
У перископа.
| |
|
Отец брал с собой в походы небольшую библиотечку, отобранную из специальной литературы. Наверное, в нем никогда не умирал вкус к теории и исследованиям. Возможно, из него получился бы отличный преподаватель, прими он предложение о продолжении службы в составе ППС Академии, но для него эта стезя казалась далекой от бурлящей жизни флота. Так или иначе, исследовательская жилка находила свой выход в написании заметок по тактике и стратегии применения подводного флота в современном бою. Служба шла своим чередом, пока
капитан I ранга Поветкин не уговорил отца перебраться в штаб ТОФ во Владивостоке для работы в оперативном управлении. Меня всегда поражала фундаментальность, с которой отец проводил подготовку операций. Когда готовилось широкомасштабное учение с высадкой десанта, отец принес домой из штабной библиотеки мемуары Черчилля и штудировал все, что было связано с подготовкой, проведением и уроками высадки союзников в Нормандии. В частности, это позволило учесть такие мелочи, как выдача брезентовых рукавиц для защиты
ладоней бойцов от металлического ворса троса, из которого сделана сеть для массовой высадки пехоты с борта на береговую полосу и многое другое.
Вскоре отец становится начальником оперативного управления штаба ТОФ. Казалось, он как будто создан для руководства оперативным управлением, он увлечен планированием операций, подготовкой к учениям и военно-штабным играм. С переходом на новую должность его труднее стало раскрутить даже на партию в шахматы. А иногда он говорит, что моряк должен погибать на мостике, а не выходить на пенсию в квартире с удобствами. К чему бы это? Я завершаю подготовку к защите диссертации, весь этаж аспирантской общаги на площади Мужества помогает, кто чем может. Дата защиты уже назначена. Отец прилетает в Ленинград соревноваться с флотоводцами с Балтики и Севера в искусстве побеждать на море. Правда, я не могу себе представить, как это выглядит практически. Он останавливается в холодном гостиничном номере в Северной Пальмире, но его, как кажется, эти условия более чем устраивают. Я не высказываю свое мнение об этом холодильнике, все равно для отца бытовые условия не имели особого значения. Мы ведем какой-то малозначительный разговор о том, какие дела у меня в аспирантуре, что делается дома во Владивостоке, какая нынче холодная зима в Ленинграде и все в таком духе. Кажется, мы оба чувствуем какую-то неловкость, но не можем понять ее происхождения. У меня осталось такое чувство, что отец собирался сказать что-то важное, но затем решил отложить этот разговор. На следующее утро флотский УАЗ лихо затормозил у входа в общагу, отец стремительно ворвался в мою комнату. Было совершенно ясно: на этот раз гамбит удался. Он весело констатировал, как факт, что их команда дала всем флотоводцам СССР сто очков вперед, что кто-то из дальневосточников залетит на Северный флот, но ему следует возвращаться во Владивосток прямо сейчас и что у меня есть пять минут, если я надумаю рвануть прямо сейчас на Пушкинский аэродром. Таким мне запомнилось утро 7 февраля 1981 года. Если войти на Серафимовское кладбище со стороны Комендантского, то в самом начале центральной аллеи справа лежит мама, она пережила отца на 12 лет. Мы задерживаемся здесь на несколько минут и идем дальше к монументу с мраморным Андреевским стягом и белыми мраморными плитами по периметру... |
|
|
Сергей Феликсович Митрофанов
| |
|
Дом №17 по набережной лейтенанта Шмидта... Училище Фрунзе... Alma mater моего отца... Сколько воспоминаний всплывает в памяти, стоит оказаться здесь. Сюда много раз мы приходили с братом, чтобы просто постоять около здания, помолчать, с тихой грустью вспоминая отцовские байки про его курсантское житье.
|
|
|
|
|
Открытие мемориальной доски в училище им. Фрунзе 31.10.2008 г.
| |
|
Сюда я приводила подрастающих сыновей, чтобы показать им в фойе почетные мраморные доски с именами выпускников-медалистов — среди них Митрофанов Феликс Александрович — гордитесь дедом! Целая плеяда блестящих офицеров вышла из стен этого учебного заведения. . . продолжение
|
|