Предисловие от автора
Вместе с Джемсом Чулковым я поступал в Ленинградское военно-морское подготовительное училище летом 1946 года. А когда мы стали курсантами, то оказались в одной роте, всегда ходили в одном строю и жили в одном кубрике. Часто вместе несли дежурную службу.
Будучи «иногородними», в первый период мы редко ходили в увольнение, поскольку ещё не освоились, а родственников и знакомых в городе не имели. Ввиду этого субботу и воскресенье проводили в стенах училища. Читали художественную литературу и смотрели фильмы в почти пустом актовом зале. Затем мы учились в одном классе в высшем училище. Такое тесное повседневное общение и взаимная симпатия сблизили нас. Мы постоянно взаимодействовали и хорошо узнали друг друга. В 1999 году для Книги 1 мной были написаны воспоминания о Джемсе под названием «Потенциал». Но по той же причине, по которой не было напечатано в Сборнике повествование Жоры Вербловского, рассказ «Потенциал» не был опубликован и хранился в моём архиве 12 лет. Но он не устарел, и печатается с незначительными поправками. |
|
Клубков Ю.М.
|
ПОТЕНЦИАЛ
|
Моя первая встреча с Джемсом Чулковым состоялась в июле 1946 года во дворе Ленинградского военно-морского подготовительного училища в Приютском переулке. Мы готовились к вступительным экзаменам, сидя рядом на корточках, прислонившись спинами к красной кирпичной стене стрелкового тира, которая тянулась вдоль всего переулка, перегороженного в начале и в конце металлическими заборами и ставшего, таким образом, двором училища.
|
|
| Ленинград, 1946 год. Вид на Приютский переулок со стороны Лермонтовского проспекта. Слева – стрелковый тир |
Постоянная тень и прохлада от стены тира были нашим укрытием от зноя в то жаркое лето. Наше положение у монументальной красной стены, ныне уже не существующей, немного успокаивало нас и давало возможность взглянуть со стороны на происходящую вокруг суету и драматическое развитие событий во дворе училища недалеко от КПП, связанных с приёмными экзаменами при огромном конкурсе. Кто-то из бывших претендентов в курсанты плакал, некоторые ругали кого-то, недовольные крушением надежд. А кое-кто весело и беззаботно уходил
с территории с вещами, закинув за спину вещевой мешок. Видимо, этим ребятам не очень хотелось быть моряками.
Нам было всего по 15 лет. Мы оба недавно приехали из деревни, и очень хотели поступить в училище, но поступить было непросто. Мы оказались в двенадцатом потоке кандидатов, как нас тогда называли, и наблюдали большой отсев из предыдущих потоков. Позднее узнали, что на одно место в училище было 12 кандидатов. Поэтому оба волновались и упорно листали учебники, которые привезли с собой.
Но иногда отвлекались на общие разговоры. В один из таких моментов Джемс рассказал мне, что во время войны он пропустил три года занятий в школе, то есть совсем не учился. Когда началась война, и немцы подходили к Калининской области, огромные стада скота стали перегонять на восток. Отец Джемса был зоотехником, и его включили в перегонную бригаду. Он взял с собой жену и детей. Семья ехала на телеге, в которую впрягли старую лошадь. Мать доила коров на стоянках и поила молоком телят, а дети были в роли пастухов и следили, чтобы скотина не отбивалась от стада, которое гнали быстро, почти бегом. Так они уходили от немцев через поля, леса и болота до глубокой осени 1941 года, не раз попадая под обстрелы и бомбёжки. Остановились в лесу на берегу реки в Горьковской области, где почти три года жили в землянках. Школы поблизости не было. А летом 1944 года семья Чулковых проделала тот же путь в обратном направлении. На экзаменах мы старались выдать всё, что могли, а потом с нетерпением и страхом смотрели ведомости результатов экзаменов, вывешиваемые на доске объявлений, укреплённой на стене деревянной будки КПП. Мы оба понимали, что выглядим не выигрышно на фоне ленинградских развитых, грамотных, культурных и бойких парней, которые «за словом в карман не лезут». А мы были косноязычны, словарного запаса у нас не хватало, и даже то, что мы хорошо знали, иногда не могли правильно изложить на экзаменах. При этом надо ещё учесть, что неизбежно проявлялся деревенский акцент и явная «неотёсанность». По нашему облику было видно, что мы тяжело пережили войну и ещё не отошли от её потрясений. Мы были тощими и выглядели «доходягами». 
Экзамены мы сдали посредственно, однако оба были приняты в училище и оказались вначале в одной роте. Оба были счастливы оттого, что поступили в училище, что осуществили своё желание, что определили свою судьбу.
Сначала нам обоим учёба давалась очень трудно, так как сказывалась слабая школьная подготовка и наша «недоразвитость». Но мы упорным трудом старались ликвидировать эти недостатки, занимаясь всё свободное время и даже после отбоя, когда все уже спали. За это мы получили прозвища «долбаки». Наше упорство скоро дало желаемые результаты, – мы вышли на средний уровень. Общеобразовательные предметы в Подготовительном училище мы проходили по программе средней школы. Изучая физику, я сначала не мог понять физический смысл понятия «потенциал». Для меня это было нечто неосязаемое, эфемерное. Поэтому я просто заучивал правила и формулы, не осознавая глубоко сути дела. Уяснить понятие «потенциал» мне помог Джемс Чулков. Причём, не в физическом смысле, а в человеческом. Позднее я понял и физический смысл потенциала. Джемс не долго был «долбаком». Уже во втором полугодии первого курса Подготии он не только догнал лучших учеников по успеваемости, но стал мощно уходить вперёд, благодаря трудолюбию. Он стал отличником, но продолжал упорно заниматься, успевая делать больше, чем предусмотрено программой средней школы и программой военно-морской подготовки. Стало ясно, что Джемсу недостаточно занятий в классе и того объёма знаний, который давался всем по усреднённой норме. Было видно, что эта норма ему маловата, так как выполняет её он легко, без особых усилий, схватывая всё на лету. Он сам стал нагружать себя дополнительными занятиями. Много читал художественной литературы. Успевал прочесть всё, что рекомендовалось прочесть сверх программы по всем предметам. Во время самоподготовки он успевал не только выучить заданное, но и красочно оформить свои ученические тетради, которые всегда отличались понятными записями, чёткими рисунками и красивым оформлением цветными карандашами. Джемс был хорошим товарищем, но очень не любил давать свои тетради для списывания, поскольку считал, что каждый может сделать так же, если постарается. Кроме того, он стеснялся, как мне казалось, того, что так старался, ибо в курсантской среде не было принято проявлять особое старание в учёбе и службе, то есть чем-либо выделяться в лучшую сторону. 
Джемс стал заниматься спортом, ходил на занятия в секцию бокса, получил второй разряд и неоднократно участвовал в соревнованиях. При этом он ещё участвовал в художественной самодеятельности. Занятия спортом и самодеятельностью не мешали Джемсу быть отличником учёбы.
В конце Подготии стало очевидно, что Джемс должен окончить её с золотой медалью. И вдруг произошёл какой-то сбой: – Джемс получает на выпускных экзаменах четыре балла по русскому языку. Для всех курсантов и преподавателей это было полной неожиданностью. Все очень переживали за Джемса, а он оставался спокоен. В дневнике он сделал следующую запись: «На сочинении было три темы: – Ленинско-Сталинский комсомол в бою и труде (по произведениям советской художественной литературы), – Народность поэзии Пушкина и Некрасова, – Советский человек – властелин и преобразователь природы. Писал первую тему. Написал 9,5 листов, сделал две ошибки на запятые. Получилось то, что медаль ускользнула». Причина такого «срыва» для нас тогда осталась тайной. Все понимали, что две запятые – это ерунда. Но позднее «тайна» прояснилась. Она состояла в том, что в тот год были чрезвычайно ужесточены требования к знаниям курсантов, показанным на экзаменах. Представители ГорОНО искусственно создавали напряжённую обстановку во время экзаменов и незаслуженно снижали оценки из-за введения лимита на золотые и серебряные медали для выпускников училища, так как они «отбирали» много медалей у городских школ. Запомнился мне один эпизод, когда мы учились уже на первом курсе высшего училища. Было это в 1950 году, когда нас ещё не разделили по факультетам. Приходит однажды Джемс в класс с толстой «общей» тетрадью. Одноклассники стали интересоваться, что это за тетрадь. Джемс показал её, и все даже остолбенели. Это был конспект учебника «Торпедная стрельба подводных лодок» Лонциха и Доронина. Всем нам до этого предмета было ещё далеко. Мы начали изучать его на третьем курсе как специальный предмет, будучи уже на минно-торпедном факультете. Некоторым курсантам с трудом давалась эта сложная наука. А Джемс самостоятельно досрочно «раздраконил» этот учебник так, что глаза невозможно было оторвать от конспекта: – все заголовки были выделены разноцветными карандашами, все формулы взяты в цветные рамочки, графики и схемы ярко и красочно оформлены, главное в тексте и выводы подчёркнуты. Это был большой и кропотливый труд. И он не пропал для Джемса даром, хотя он оказался на артиллерийском факультете, как все отличники. Эти знания пригодились ему позднее, когда он стал командовать большим противолодочным кораблём, а затем соединением БПК, и ему нужно было охотиться за подводными лодками. Очевидно, что уже в курсантские годы стали проявляться большие внутренние способности Джемса. Раскрывались незаурядные возможности его ума, характера и воли. Вот тогда я стал понимать, что такое потенциал человека. |
|
|
Первое Балтийское ВВМУ, 333 класс, октябрь 1951 года. Слева направо. Первый ряд: Боря Букин, Юра Панов, Толя Балаухин, Владик Гущин, Боря Усыскин, Коля Кузовников. Второй ряд: Боря Конев, Герман Яковлев, Норд Лебедев, Володя Рыбин, Юра Портнов, Лёва Маточкин, Алик Смирнов, Саша Кулешов, Лёша Гаккель. Третий ряд: Гена Бедяев, Джемс Чулков, Спартак Чихачёв, Борис Петров, Жора Вербловский, Кирилл Маргарянц, Юра Клубков |
|
Джемс всегда был мне очень симпатичен. Первые годы в Подготии мы даже дружили, и я старался во всём брать с него пример. Но он так мощно рванул вперёд, что я не смог за ним угнаться. А потом мы оказались в разных классах и на разных факультетах. Я стал минёром-подводником, а Джемс – артиллеристом-надводником.
В высшем училище Джемс совершенно преобразился. Он вырос и стал выше среднего роста. Стал худощав, но очень мускулист и натренирован физически. Имел отличную строевую выправку. Он стал полным отличником во всём и сталинским стипендиатом. Джемс был назначен ассистентом знаменосца училища вместе с Колей Лапцевичем. А знаменосцем был Юра Назаров. |
|
| Ленинград, 1952 год. Знаменосец Юра Назаров и его ассистенты – Коля Лапцевич и Джемс Чулков. |
|
Фотографии этой тройки прекрасных парней со знаменем Первого Балтийского высшего военно-морского училища являются золотым фондом памяти нашего выпуска.
Джемс стал очень интересным молодым человеком. Белокурый непослушный вихор и решительность в поведении демонстрировали его самостоятельность, уверенность в себе и целеустремлённость. Его независимость проявлялась в том, что он никогда ничего ни у кого не просил. Самодостаточность во всём была основной чертой его характера. Джемс всегда был весел и в хорошем настроении. Он любил пошутить, рассказать анекдот или выдуманную на ходу легенду о самом себе. Он часто и в разных вариантах рассказывал сочинённую самостоятельно байку о происхождении своего имени. Мне не припоминается ни одного конфликтного эпизода с участием Джемса Чулкова. Он со всеми однокурсниками имел ровные отношения и сохранял независимость. Он любил вдумчиво поработать с учебниками, поэтому иногда во время самоподготовки уходил в читальный зал, где его ничто не отвлекало. Всегда возвращался с красочно выполненной сверх задания работой, которую показывал одноклассникам. Наш класс был расформирован, так как нас распределили по разным факультетам. Джемс закончил артиллерийский факультет Первого Балтийского ВВМУ в 1953 году с золотой медалью и красным дипломом, а также правом выбора флота, на котором он желает служить. Фамилия и инициалы Джемса вырезаны золотыми буквами на белой мраморной доске наравне с другими семью выдающимися нашими однокашниками. Доска установлена на стене в Актовом зале училища. |
|
| Мраморная доска почёта выпускников 1953 года 1-го Балтийского высшего военно-морского училища.
|
|
К сожалению, наши пути разошлись настолько, что мы с Джемсом встречались только на юбилейных торжествах. Джемс служил на надводных кораблях на Балтике, на Северном флоте и на ТОФе. А я начал службу в Порт-Артуре, продолжил на Камчатке, а закончил в Либаве. Моя служба проходила на подводных лодках. Наши пути не пересекались.
Однако наслышан был о нём от многих однокашников. Рассказывали, что, служа на эсминце, который был на ремонте в Ленинграде, Джемс успел окончить Ленинградский кораблестроительный институт и стал инженером. Этот эпизод ярко демонстрирует потенциальные возможности Джемса. Среди однокашников нет другого такого примера. Джемс обладал быстрой реакцией на меняющуюся обстановку. Он был очень находчив и никогда не терялся при неожиданно возникающих критических моментах. Примером может служить забавный случай на эсминце во время ремонта с тем же самогонным аппаратом, о котором рассказал Жора Вербловский. Самогонный аппарат был изготовлен на заводе и хранился на корабле в одном из кранцев первых выстрелов артиллерийской установки. Место было надёжное, так как кранцы имели специальные замки, опечатывались и были постоянно под контролем дежурно-вахтенной службы, а боезапаса в период ремонта в них не было. Но однажды при очередной проверке адмирал потребовал открыть кранцы. Обнаружив самогонный аппарат, проверяющий спросил у командира БЧ-2, что это за устройство. И Джемс, не моргнув глазом, доложил: – Это прибор для осушки оптики дальномеров, разработанный и изготовленный на основе рационализаторских предложений личного состава БЧ-2. Рационализаторская деятельность была тогда в моде и всячески поощрялась. Только поэтому, вероятно, доклад Джемса удовлетворил проверяющего. Однако не исключено, что это очередная байка Джемса, которые он любил рассказывать о себе. |
|
| Большой противолодочный корабль осуществляет поиск подводных лодок противника.
|
|
По службе Джемс продвигался успешно, так как служил добросовестно. Отличался нестандартностью военного мышления и самостоятельностью принятия решений. При этом он исходил не из условностей постановки задач в период боевой подготовки корабля или соединения кораблей в мирное время, а из чёткого представления реальной обстановки во время войны в море или в океане, когда противник планирует ход боевых событий по-своему.
О службе Джемса на флотах далее рассказывают его сослуживцы. Поэтому я сокращаю свой рассказ в этой части. |
|
| Обложка Книги почётных посетителей корабля.
|
|
В этой книге Джемс разметил все года и этапы жизни и службы, вложил в неё множество документов и писем, записал основные вехи жизненного пути, оставив место и для записей о будущем. Однако Джемс не успел составить эту «Книгу жизни» полностью.
Наш долг дописать её в память о Джемсе. Мы, его однокашники, сделаем это, создав Сборник воспоминаний «О времени и наших судьбах», поместив в нём наиболее интересные воспоминания о Джемсе. |
|
Юрий Михайлович Клубков Санкт-Петербург 1 мая 1999 года |
|
Чулков Д. К. Новый материал: "Потенциал" На страницу 2 |