«Я знал его с курсантских времен…»
С Эмилем Спиридоновым нас жизнь впервые свела в спецшколе. Что это были за спецшколы? Они были созданы в 1940 г., в них принимали юношей 8-х, 9-х, 10-х классов, пригодных для службы в ВМФ. Был подобран специальный преподавательский состав, отведены помещения, выделены здания в таких городах как Москва, Ленинград, Киев, Одесса, Горький, Владивосток.
В начале войны киевская, ленинградская и одесская спецшколы оказались в прифронтовой зоне. Поэтому они были эвакуированы в другие города страны. Киевская школа попала в Киргизию — в поселок Чон-Курган Кировского района. Поселок находился недалеко от г. Джамбула. В то время года, когда спецшкола оказалась в эвакуации, юг Казахстана и север Киргизии очень капризны в климатическом отношении — постоянно моросит, всюду грязь, бездорожье, перемещаться сложно. Эшелон с киевской спецшколой находился в тупике станции Джамбул, и ее директор Василий Иванович Попов вел набор учеников в 8-9 классы прямо в вагоне. В довоенное время он был директором обычной школы. Кстати, среди его учеников был А. Александров — будущий академик, президент Академии Наук СССР. Набирали только в 8-9 классы, поскольку выпускные 10-е классы сразу отправили в г. Баку — в Каспийское военно-морское училище. Большинство спецшкольников из Киева не смогли прибыть в Чон-Курган, поэтому образовались вакантные места, на которые набирали местных ребят. Те же, кто приехал с Украины, уже были в составе спецшколы. Из местных школьников было набрано примерно человек 80, пригодных к службе на флоте по состоянию здоровья. 30 декабря из Джамбула пешком всем личным составом школы мы совершили переход в Чон-Курган — около 20 км. Мы, из местного набора, очень стремились попасть в спецшколу, а киевляне считали себя уже моряками. В общем, из местного населения мы чисто случайно связали свою судьбу с морем, и только потому, что в наш район была эвакуирована киевская морская спецшкола. В числе поступивших в эту спецшколу был и Эмиль Спиридонов. В то время он нам представился Митей, и это имя за ним осталось до самого выпуска. Помещение, выделенное спецшколе, принадлежало школе-интернату для киргизских детей. Им оставили часть помещений, а часть переоборудовали для нас. Уже стояли двухъярусные койки, а для учащихся 8 класса были сделаны деревянные топчаны. Матрацы мы готовили сами — косили сено, сушили его, набивали тюфячные мешки. В грязную погоду было сложно доставать топливо. Угля не было, и после занятий мы ходили собирать курай, перекати-поле, разные колючки — на этом готовили обед. На второй день нас разбили на взводы, на каждый взвод был назначен помкомвзвода из состава преподавателей, которые осуществляли руководство нами через своих помощников. Нас было около 150 человек. У каждого — свои интересы, пристрастия. Киевляне любили читать. Эмиль очень интересовался книгами, особенно теми авторами, которые писали о море. Перечитал Новикова-Прибоя, Соболева. Но таких книг, к сожалению, было очень мало. Форму нам поначалу не выдавали. Администрация заказала из «чертовой кожи» (разновидность крепкого сатина) несколько комплектов морской формы. Привезли около двадцати комплектов. Эмиль был одним из счастливчиков, кому эта форма досталась. И он решил поехать в г. Фрунзе, чтобы показаться родителям и знакомой девушке. А мне пришлось в течение 9 ночей на кровати из одеяла и подушки делать «куклу». В журнале выставлялись только оценки, отсутствующих не отмечали, поэтому все прошло гладко. Эмиль вернулся довольный. После экзаменов пришло распоряжение направить 9 класс в г. Баку. Начались сборы. К этому времени уже начались боевые действия на Северном Кавказе, поэтому многие родители забрали своих детей. Те же, кто остался в школе, никогда об этом не жалели. В сентябре 1942 г. мы были зачислены курсантами в Высшее военно-морское училище им. М.В.Фрунзе. С Эмилем мы попали в одну роту, но оказались в разных взводах. Общаться пришлось реже. В конце ноября стало ясно, что скоро нас будут эвакуировать из Баку в Красноярск. Путь пролегал по транссибирской магистрали. Было очень холодно. В каждой теплушке находилась буржуйка, 2-ярусные нары. Одно событие для нас стало очень памятным. На какой-то станции нас повели в продпункт. Бог ты мой! В деревянных ведрах был такой вкусный борщ, да еще и картошка с грибами! По всеобщему мнению, это был единственный случай за все время учебы в спецшколе и в училище, когда мы наелись до отвала. В Красноярск приехали 29 декабря. Для нас было подготовлено место во Дворце железнодорожников и разместили нас в зрительном зале, где стояли 3-ярусные нары. И даже на балконе тоже были нары. Так мы встретили 1943 год. С Эмилем мы встречались часто. Хотя он постоянно пропадал в читальном зале. В самоволки не ходил, танцы тоже особо не посещал. Его любимым местом стала библиотека. Видимо, поэтому грамотность у него очень повысилась, чувствовалась возросшая культура речи. Впрочем, он и раньше никогда не страдал косноязычием, но теперь у него даже появилось другое мышление — логичное, четкое, ясное, стройное, сочетавшее конкретность и образность. В августе 1943 г. нас ждал обратный путь в Баку, а в феврале 1944 г. мы сдали экзамены за полугодие и впервые пошли на практику на кораблях Каспийской флотилии Черноморского флота, то есть находились в составе действующего Черноморского флота в январе - феврале 1944 года. Выполняли боевые обязанности, так как матросов не хватало. Эмиль был награжден медалью «За оборону Кавказа». По окончании практики вышел приказ о переводе нас в Ленинград. С мая 1944 года по 9 мая 1945 года мы входили в состав действующего Балтийского флота, выходили на отдельные операции, несли караульную вахту, обеспечивали охрану. В мае 1945 года приказом Наркома ВМФ Эмиль был награжден значком «Отличник ВМФ», а в 1946 году указом Президиума Верховного Совета СССР был награжден медалью «За победу над Германией», как участник ВОВ с Германией в составе училища имени Фрунзе. |
|
|
С ЧВС КТОФ вице-адмиралом Сабанеевым В. Д. среди ветеранов Великой Отечественной войны. 9 мая 1979 г., г. Владивосток. |
Последний раз я его видел 6 февраля 1981 г. Накануне рокового перелета он встретился со своими друзьями. У меня была больна жена, поэтому я отказался от приглашения на эту встречу. Потом я от друзей узнал о том, что Эмиль беспокоился за этот полет. Во время встречи он рассказывал, как группа тихоокеанцев летела в Ленинград с двумя едва ли не аварийными посадками, а в Чите они еле взлетели. Эмиль доложил обстановку главкому, а кто-то из его заместителей, якобы, ответил, что если в Ленинград долетели, то и обратно долетите. Дескать, последний полет, а там самолет заменят, как их заменили прежде на всех флотах. Так ли было в действительности или нет, никто сейчас сказать не сможет. Главком был очень строгий и внимательный человек, не допускавший никакой расхлябанности, тем более в вопросах технической готовности. Но обратный полет известно, чем завершился. Мы, курсанты выпуска 1947 года, долгое время встречались в день рождения Эмиля у могилы тихоокеанцев. Собирались и вспоминали всех ушедших из жизни наших выпускников и офицеров, погибших в той тяжелой для всего флота катастрофе. Поминали их минутой молчания. В заключение хочу сказать спасибо всему профессорско-преподавательскому составу училища имени Фрунзе, командованию училища за то, что воспитали нас патриотами нашей Родины. Спасибо выпускникам-однокашникам за дружбу, продолжающуюся по сей день, хотя сегодня нас осталось уже мало. Спасибо всем Спиридоновым, их потомкам, независимо от той фамилии, которую они ныне носят, желаю им доброго здоровья, благополучия, чтобы жизнь их радовала, и чтобы приумножались семейные традиции. |
|
Капитан 1 ранга в отставке А. Я. Величко |
|
Адмирал Спиридонов Э. Н. стр. 9. На следующую страницу
|